Будни разведчиков - Как мы брали «языков»
Наша отдельная моторазведрота 3-го Украинского фронта вступила в бой 16 декабря 1944 года совместно с кавалерийским корпусом и танковым подразделением во внешнем кольце войск окружения Будапешта, с выходом и соединением со 2-м Украинским фронтом западнее Будапешта. Замкнув кольцо окружения, мы получили 30 декабря 1944 г. приказ выйти из боя и сменить расположение. Наши группы действовали по всему фронту.
На марше в ночь на 1 января 1945 года мы узнали, что армада немецких танков внезапным ударом захватила штаб одной из дивизий, прорвала фронт и устремилась к Дунаю. Связь была нарушена, немцы захватили 6 постов ВНОС. Прибыв к месту назначения — селу Польфе, мы установили, что оно уже занято немцами. Немецким танкам до штаба фронта, расположенного в селе Величке на правом берегу Дуная, 30—45 минут хода. Наш нарочный — старшина на мотоцикле проскочил и доложил командующему фронтом Толбухину обстановку, получил от маршала приказ — штаб переправляется на левый берег Дуная, вам на правом берегу земли нет.
Мы оказались на левом фланге фронта отрезанными от Будапешта. В южном направлении фронта на 60—80 км оказался открытым, наша задача — прикрыть его вдоль канала, маневрируя 10 бронемашинами, артвзводом, пулемётчиками, автоматчиками и имитируя линию обороны. Прежде всего нужно было по всем дорогам послать группы до соприкосновения с немцами и доложить по рации обстановку. Командир роты капитан А. П. Кураш, майор разведотдела фронта М. С. Козенец приказали все мосты через канал заминировать немецкими противотанковыми минами, оставив у мостов по 2—3 фаустника, а при появлении немецких танков — мосты взорвать. Резервов фронт никаких не имеет, на помощь не рассчитывать. Все это время мы курсировали вдоль фронта, обстреливали немцев, потеряли один «виллис», погиб боец — москвич Анатолий Бронников.
И только через неделю прибыл полк, 76-миллиметровых орудий и из города Печь офицерский курсантский батальон. Мы выстояли.
И вновь — разведка и языки, языки и разведка. Немцы снесли все переправы через Дунай. Кончились боеприпасы, и тогда все советские орудия заменили немецкими и раздали венгерские винтовки — трофейных снарядов и патронов было достаточно.
Первые пополнения мотопехоты прибыли с Карельского фронта.
При смене частей шел тихий снег. Немецкие танки вновь атаковали нас, но и у них не было пехоты, они спешили венгерскую кавалерию и бросили её в бои, но мы вновь устояли. Каждую ночь, на всех участках фронта действовало 3—8 групп разведчиков, было взято 17 языков (двоих взяла моя группа). Пленные показали: с западного фронта начинают прибывать части 6-й танковой армии СС. А к нам начали поступать эскадрильи штурмовиков ИЛ-2, танки ИС, Т-34, самоходки. Сапёры, работая в ледяной воде, восстановили переправы через Дунай. Из Москвы эшелоны шли без остановок и сразу занимали боевые рубежи. Это напряжение спало только после 23 февраля, после капитуляции Будапештского гарнизона. Началась подготовка к новому наступлению на Вену.
За 3—4 дня до наступления нас, разведчиков, разбили на 10—12 групп, разбросали по всему фронту, определив каждой группе сектор для наблюдения. Каждые 4 часа для рации в с. Пенцехель мы должны давать сводку в разведотдел с нарочным мотоциклистом.
Однажды нам на НП зашел лётчик-майор: «Как, ребята, есть у вас что-то интересное проутюжить?» — «А вон, заросший овражек, там до 15 танков и бронетранспортеров».
Пронаблюдав за овражком в стереотрубу, нанес на карту в планшете, перекурили, майор говорит:
— Сегодня только прибыли из Москвы, ребятам не терпится проверить себя в деле. Завтра мы этот овражек обработаем.
И ушёл. Утром идут на нас девять ИЛов. Мы подумали, что для разворота — нет, идут на штурмовку. Только мы свалились в овраг, как ахнули два взрыва, кто-то дал зелёную ракету, и они пошли на немцев.
Выскочили — от нашего НП одна воронка. Нет ни часов, ни стереотрубы! Эх вы, летуны, зачем же своих-то? Но теперь у немцев грохот, черный дым, восемь ИЛов отработали, ушли, а один продолжает обстрел.
Но вот появилось 8 немецких фоккеров, два погнались за ИЛом, он на бреющий полёт и ушёл! А фоккеры давай обрабатывать свою лощинку так усердно, что мы рты поразевали и у нас отлегла горечь обиды на свои ИЛы. Ура! Вот так-то на войне и у педантичных немцев бывает!
Разгромить 6-ю танковую армию СС нам помогли три языка: один немецкий лётчик-разведчик, другой — адъютант немецкого генералатанкиста и третий — адъютант венгерского генерала. Они сообщили, где их танки стоят без горючего (прибыв с запада, танки не были пополнены боеприпасами). Наше командование создало группу из 100 самоходок «соток» и запустило её в тыл немцев по 160-километровому маршруту. Когда у немцев в тылу началась паника от армады самоходок, ударили с фронта, через трое суток от 6 танковой армии СС остались ножки да рожки. Немцы настолько стремительно отступали, что вновь пришлось посылать группы, чтобы установить, куда отходят их основные силы.
В частности, моей группе дали направление на г. Папу, и обнаружили мы немцев в 30 км за городом, они не успели даже взорвать заминированные пути железной дороги на станции Папа.
Были захвачены огромные трофеи. В Ставке не поверили и прислали пожилого генерала проверить данные на месте. И вновь, уже из Вены, 10—15 групп — направили по местам боев в Венгрии. Каждой группе выдали карту с квадратом, в котором нужно на месте уточнить количество немецкой техники. Честно говоря, мы, разведчики, идя впереди основных сил, не видели итогов боев. Первый раз мне пришлось увидеть итоги в 1944 году: тысячи машин всех марок под Кривым Рогом, Апостолово, Чертомлыком, Никополем. Здесь же, в Венгрии — танки, самоходки, бронетранспортеры, колонны «Пантер» по 5—10 штук с открытыми люками, работающими рациями, на одной из опушек леса сразу 28 единиц, в панике брошенных без горючего. Всего в моем квадрате оказалось свыше ста бронеединиц. В общем итоге на месте оказалось больше трофеев, чем сообщили в Ставку.
Со взятием Вены были освобождены десятки тысяч рабочих, насильно вывезенных на чужбину. Истощённые, голодные, они шли группами, ехали на велосипедах, лошадях со своими национальными флагами — греки, сербы, албанцы, голландцы, французы, поляки. Кричали нам «ура» и забрасывали цветами. В одном из сёл мы застали около 250 советских женщин, которые сказали нам, что мужчин из этой группы немцы при отступлении построили в колонны и угнали с собой.
После дня Победы штаб фронта расположился в Бадене, где были десятки наших госпиталей, а мы — в Винер-Нейштате. И вновь сюрприз — на патронной фабрике работало 800 русских девушек, все до единой ленинградки! «Как сюда попали?». «Нас, школьниц, эшелоном эвакуировали из Ленинграда».
Г. Борисов, ветеран войны и труда.
Из книги «Златоуст — фронту», 1-е изд., 2000 г.
Борисов Глеб Гурьевич, 1916 г. р., призван Златоустовским ГВК 30.06.1941 г., гвардии сержант. Умер в Златоусте 02.08.1997 г.
Из Златоустовской книги Памяти.