Из истории завода металлоконструкций - Право на память
… На восток потянулись эшелоны с эвакуированной техникой. ЗМК поручили готовить металлоконструкции для новых предприятий по мобилизационному плану — детали рамы «Катюша» и водо-маслогрейки для танков, устроенные по принципу самовара — внутри труба, и топка — на колесах.
После эвакуации из Тулы оружейного завода в Златоуст возникла острая нужда в металлоконструкциях. Получили экстренное задание. Кроме того, изготовление конструкций для автозавода в Миассе и нашего металлургического.
Работали по двенадцать часов, Заказы были настолько срочны, что дважды директору звонил Сталин. Чертежи посылались с нарочным и давались невероятно короткие сроки исполнения с докладом лично Верховному. Завод продолжал работать без отопления. В сорок первом и сорок втором выдались чрезвычайно студёные зимы. Температура опускалась до минус пятидесяти. Работали в две смены. Греться ходили по команде. Грелись десять минут у мангалки и пятьдесят минут после работали.
Питание ухудшалось. Хлеба не хватало — 800 граммов по карточке. Бывало так, съест как-то незаметно для себя человек весь хлеб за обедом, а потом ищет, под стол заглядывает, куда делся? Месячного пайка хватало на двенадцать, много — пятнадцать дней. В столовой овсяная каша и баланда из пшена на воде. Сколько-то помогало подсобное хозяйство, но продуктов всё-таки не хватало. Люди опухали и, случалось, умирали на работе. Варит, к примеру, сварщик и вдруг перестал. Подходишь, а он мёртвый. Несмотря на тяготы, работали всё-таки хорошо. Лучшим давали УДП — два обеда вместо одного, — водку, если уж совсем становилось на морозе невыносимо. Руки липли к железу, костенели ноги, а люди работали. Это были герои. Жили эти герои в двух бараках. В маленьких комнатах ютились большими семьями.
Не хватало кадров. Приходили выпускники ФЗУ и помогали они, надо сказать, хорошо. Из многих впоследствии вышли дельные работники. В их числе Литковец, Погодаев, Горбунов.
Была балка под номером тридцать шесть. Так эту балку рабочий Подыматько (весом 150 кг) своими руками подавал в ролики — десятки тонн в смену. И так зимой и летом, в жару и стужу, в дождь и снег под открытым небом. Попадал человек после долгого морозного дня в тепло и до утра отключался. А утром опять…
Ветераны считают, что их жизнь не удалась. Она удалась постольку, поскольку не могла быть иной. Они были поставлены в очень жесткие условия. По законам того времени работали не восемь часов, не норму, а сколько надо, не сделал — не уходи. Умри, но сделай. И они сделали. И видят теперь, что на месте сарая и бараков — современные корпуса современного завода, приличные жилые дома, а вокруг люди в красивых одеждах. И это все обустроено их руками. Тут их малая родина, защищенная ими от супостатов. И они по праву гордятся прожитым и собой.
Жизнь есть жизнь. Они работали, любили, поднимали детей, справляли праздники — пили, ели и плясали, — без этого не может обойтись российский человек. Но знали черту, тот край, через который переступать было нельзя, боже упаси. Нельзя было опоздать на работу, а тем паче прогулять. Такого человека даже в городе не держали. Это было табу — святой запрет.
***
Трамбуш Умаровна Урушева родилась в Средней Азии. Воспитывалась в одном из детских домов Ташкента. В Самарканде окончила ремесленное училище, где получила теоретические основы инструментального дела.
Однажды приехал вербовщик по фамилии Табаков, набрал сорок человек и сказал: «Поедем на Урал». Уехали ночью. В Златоуст приехали 15 августа.
Урал даже Южный, далек от Ташкента, и девушка это скоро очень почувствовала. Шел 1942 год — второй год тяжёлой войны. Ей, инструментальщице по профессии, на заводе металлоконструкций дали в руки кувалду, которую она могла с трудом поднять. Поселили в бараке. Барак стоял на берегу. Во время ливней вода выходила из берегов Каменки и подтопляла барак. В бараке стояли двухъярусные железные койки, сваренные самими же выпускниками самаркандского училища № 16. На койке матрац и подушка, набитые соломой своими же руками. И это все, если добавить к сказанному, что отопление старого барака составляло собственную заботу его обитателей.
Кроме кувалды выдали ей ещё и спецовку, которая, если учесть постоянный холод в бараке, скоро стала постоянной и бессменной формой одежды.
Народу на заводе было мало, каждые руки на счету. Выучилась на электросварщицу.
Рабочий день двенадцать часов. Хлебная карточка. Тяжёлый сон в холодном бараке и снова двенадцать часов сварки под открытым небом. Бухгалтер Николая Иванович Кузнецов утешал:
— Ничего, девчата, война кончится, поедете домой. Хорошая жизнь будет. Зайдёте в магазин, а хлеб там какой хотите, будете выбирать по целой булке…
После войны все её приятели-выпускники разъехались по домам. Все кроме неё.
Она осталась в Златоусте.
Холодный Урал приютил, согрел её старость.
М. Попов, бывший главный конструктор ЗМК.
(Литературная запись Н. Верзакова).
Из книги «Златоуст — фронту», 1-е изд., 2000 г.