Из истории завода металлоконструкций - Из жизни главного конструктора

Туго пришлось заводу металлоконструкций с началом войны. Опытные конструкторы ушли на фронт, а вместо них пришли вчерашние школьницы. Рабочие смены по двенадцать часов. Постоянно срочные заказы — конструкции для эвакуированных с запада заводов, а позднее — для реконструируемых и вновь строящихся уральских. Нужных профилей не хватало. Конструкции проектировали под то, что было в наличии — трубы, швеллеры, другой металл несвойственных профилей. Всё приходилось рассчитывать точно и сильно рисковать.

Михаил Петрович Попов, работавший в те годы главным конструктором завода, вспоминает такой случай из тогдашней своей практики. Вот как он об этом мне рассказал.

Директору позвонил сам Сталин: вылетает нарочный с чертежами нового цеха, предназначенного выплавлять броню для танков, работа сверхсрочная — в течение месяца сделать и доложить лично.

Через несколько часов чертежи уже лежали на моем столе. Гляжу — нужного металла для изготовления колонн цеха нет. А на колоннах краны, подающие ковши и изложницы огромного веса. Работают краны с большой динамической нагрузкой. Колонны по чертежам клепаные.

Нашлась на заводе бракованная листовая сталь — лежали на складе листы в 20 мм толщиной. И решил я переконструировать колонны полностью — сделать их вместо клепаных сварными. За полтора суток сделал новые расчеты. А по ним колонны оказались в два раза слабее и легче проектных! Что делать? Увеличивать ширину полосы нельзя по нормам. Другого металла нет. А работу надо сделать во чтобы-то ни стало!

Сижу, считаю напряжение в колонне — получается, что балка должна прогнуться, под вторым ребром столика колонны появится зазор, напряжение перейдет на первое ребро, но нагрузка-то при этом сместится к центру и окажется допустимой. Значит можно сделать и, по-моему, надо только усилить торцевое ребро балки! Иду с расчетами к директору, говорю, что можно сделать только так. А он разбираться в расчетах не стал, сказал только:

— Подпишешь?

— Подпишу!

— Выдавай в работу!

Чертёж новой колонны ещё не был до конца готов, а полосы уже резали. В назначенный срок, через месяц, готовые колонны отправили на наш металлургический завод, где строился тогда новый цех.

Через несколько месяцев приехала принимать готовый цех правительственная комиссия:

— Кто проектировал колонны?

Прислали за мной машину, привезли на заседание. Говорят, что мои колонны слабы, цех надо демонтировать и начинать всё сначала. Я стал доказывать свою правоту, а мне в ответ: есть нормы, типовые расчеты, а подобного расчета в природе нет. Так и не смог я доказать свою правоту. А на выходе встречает меня человек в штатском:

— Вы Попов?

— Да.

— Пойдемте.

Привезли в «черном вороне» в НКВД на улицу Ленина. Захожу в комнату. За столом двое — военный и штатский. На столе — папка, бумажка и пистолет.     Военный спрашивает:

— Знали для чего строится цех?

— Знал.

— Значит, специально так сделали?

— Нет, чтобы выйти из положения!

— Вас расстреляют в трехдневный срок, и не надейтесь попасть на фронт, в штрафники!

— Если здесь доказать не смогу, поеду в проектный институт и там докажу, что я прав!

Тут в разговор включился штатский:

— А давайте его свозим!

Отправили меня под конвоем в Челябинск. Нашёл я там институт и проектантов. Рассказал историю и про то, что мне грозит расстрел. Выслушали внимательно. Да, расчеты логичны, но в природе такого нет, а есть нормы, и ничем тут помочь нельзя.

— Ну что, пошли, — кивает мне сопровождающий.

— Куда?

— В Златоуст.

— Нет, я пойду к главному, к директору!

Секретарша в приемной не пускает, отодвинул я её в запале так, что она в углу оказалась, и ворвался в кабинет:

— Извините, но вопрос государственный — грозит срывом выпуска танков, а мне — расстрелом, — говорю и начинаю объяснять в чём дело, доказывать, что колонны будут работать.

— Времени нет, — отвечает директор, — оставьте свои расчеты и чертежи. Будет ночью три свободных часа, проверю и ответ оставлю у секретарши.

Время к вечеру, надо ночевать. А я вторые сутки голодный. Пошел со своим спутником из НКВД на базар. Купил полбулки хлеба, бутылку водки, да две селёдки. Пить особо не хотелось, но была на душе тоска — а, всё равно расстреляют. Ну, пришли в гостиницу. Сидим в отдельной комнате. Сел я за стол, нарезал селедку и говорю своему провожатому:

— Садитесь.

— Есть своё, — в ответ.

Свое, так своё. Выпил я стакан, другой, не заметил, что и водка кончилась. Лег на кровать, а уснуть не могу — всё представляю, как меня будут расстреливать.

Наутро в институте секретарша говорит, что директор улетел срочно в Новосибирск, а бумаги, да, оставил. Ну, я их сначала и глядеть не стал, все думаю, конец. Только в коридоре всё-таки глянул и не сразу осознал смысл резолюции: «Расчёт верен. Конструкцию согласовываю. Черняк, директор». Уже много позже, когда я с Черняком познакомился поближе, он мне рассказывал, что просидел над моими расчётами всю ночь, просмотрел много литературы и такой метод нашел в теории упругости, когда действительно под нагрузкой происходит перераспределение сил.

Из Челябинска привезли меня снова прямо в НКВД. Вызвали председателя комиссии, а тот подписи не поверил. И тут я убедился в способностях компетентных органов — Черняка в Новосибирске нашли моментально, и он подтвердил по телефону: расчёт верен.

Дома сел я побриться и увидел: в висках седина. Так вот для меня и окончилась та история…

Через две недели вышел приказ по министерству, в котором говорилось, что главные конструкции для так важнейшего цеха изготовлены в срок и с большой экономией металла. А мне дали премию — шесть тысяч рублей. Купил я на них два мешка картошки, две большие редьки и немного мяса…

Н. Верзаков, журналист.

Из книги «Златоуст — фронту», 1-е изд., 2000 г.