Люди ехали на восток
Быстрое продвижение немецко-фашистских войск на всех основных стратегических направлениях вызвало суровую необходимость эвакуации промышленных предприятий, организаций и учреждений из района предполагаемых военных действий вглубь страны — на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию.
Эвакуация имела два ярко выраженных этапа: первый – лето и осень 1941 года, второй — лето и осень 1942 года.
Решением Совнаркома СССР от 5 июля 1941 года было утверждено «Положение об эвакуационном пункте по эвакуации гражданского населения из прифронтовой полосы». На ряде железнодорожных узлов, станций и пристаней были организованы эвакопункты, которые должны были формировать или принимать эшелоны и пароходы с эвакуированными, обеспечивать их продуктами питания и медицинской помощью.
О том, как эта работа проходила на Южно-Уральской железной дороге, даёт представление один из документов того времени — «Мероприятия по обслуживанию эвакоэшелонов, следующих по Южно-Уральской железной дороге», в котором в частности говорилось:
«Для контроля за сансостоянием эвакоэшелонов организованы контрольно-смотровые отряды на станциях Кропачёво, Златоуст и т.д.
Получив сведения от диспетчера станции о наличии эвакоэшелона на подходе, дежурный контрольно смотрового отряда выходит на перрон совместно с активом РОКК (в белых халатах со знаком Красного Креста) и дежурным фельдшером учмеда.
Дежурства по встрече эвакоэшелонов круглосуточные. Одновременно дежурят по контрольно-смотровому отряду 1 средний медработник и 1 дезинфектор, от учмеда — 1 фельдшер, от РОККа — 2 человека.
До прибытия поезда дежурный контрольно-смотрового отряда и дежурные от РОККа проверяют: наличие кипятка для прибывающего эшелона, качество пищи и количество согласно заявки начальника эшелона.
Обязать дорбуфет иметь в меню для детей эвакоэшелонов молоко и кашу.
При наличии инфекционных заболеваний ставить в известность учмеда, последний обязан немедленно госпитализировать инфекционных больных. Если нет возможности госпитализировать, то дежурный по контрольно-смотровому отряду производит изоляцию больных и даёт распоряжение дезинфектору о проведении дезинфекции. Дежурные производят осмотр состояния вагонов, выявляют завшивленных. На месте дают указания по уборке вагонов и при завшивленности останавливают эшелон или отдельные вагоны на санобработку. При невозможности госпитализации или обработки завшивленных на месте дежурный по контрольно-смотровому отряду обязан дать телеграмму следующему участку о принятии необходимых мер».
Бросается в глаза то, какое внимание уделено строгому соблюдению санитарных мер. Но это вполне объяснимо — при эвакуации было важно не допустить возникновения даже мелких очагов инфекционных болезней, могущих стать причиной эпидемии. Понятно, что строгие меры санитарного контроля возможно и вызывали недовольство людей и так переживших потерю родного дома, бытовую неустроенность, но они были совершенно необходимы с медицинской точки зрения.
Первые эвакуированные появились в Златоусте уже в конце июля 1941 года. К началу 1942 года в город прибыло и размещено полностью или частично около тридцати предприятий, учреждений и организаций, с которыми прибыло 12.360 человек. За это же время из прифронтовой полосы неорганизованным порядком приехало 7.437 человек. Общее количество эвакуированных составило почти 20 тысяч человек или одну пятую предвоенного населения Златоуста.
В Златоусте для регистрации, учёта и размещения эвакуированных при горисполкоме была создана комиссия под председательством зав. общим отделом Кушновой, куда входили представители горторготдела, горкомхоза, государственной санитарной инспекции, межрайонной санэпидстанции.
Прибывающий эшелон с эвакуированными людьми встречался контрольно-смотровым и медико-санитарным персоналом железнодорожного участка и представителем горисполкома. Начальник эвакоэшелона получал указание о том, на какие пункты-распределители следует направить людей. Горкомхозом к эшелону подавался транспорт для обеспечения разгрузки эшелона.
На пунктах-распределителях находились уполномоченные Златоустовского горисполкома, ведавшие «регистрацией прибывших, выдачей ордеров на квартиры, обеспечением организации питания на первый момент». За обеспечение санитарной обработки прибывших и за санитарный режим пункта отвечали ответственные представители эвакуированных предприятий или учреждений. Они же занимались размещением людей с пункта-распределителя по выделенным для соответствующего предприятия или организации квартирам.
Пункты-распределители, или как они именуются в документах того времени — «распределительные точки для размещения эвакуированных в дальнейшем по квартирам», в основном располагались в школах (№№9, 18, 21, 24, 25, 26) и клубах. Вот, например, общий обзор состояния эвакопункта машиностроительного завода № 66, находящегося в клубе НКВД (ныне в этом здании располагается Дом школьника железнодорожного узла ст. Златоуст), на 26 октября 1941 года:
«Под эвакопункт занято три помещения: фойе, «красный уголок», зрительный зал. Система отопления – паровое. Температура помещения нормальная +13—+15. Для отдыха имеется 15 раскладных кроватей. Для больных имеется изолятор на 4 места с необходимым мягким инвентарём. Для приготовления отварной кипячёной воды имеется 2 кипятильника, каждый из которых на 10 вёдер. Для хранения кипячёной воды имеется специальный бак. Для медобслуживания на эвакопункте имеется прикреплённый участковый фельдшер и организовано круглосуточное дежурство сестры из РОКК. Для первой помощи имеются необходимые медикаменты. Имеются вакцины от брюшного тифа, дифтерии. Двухразовое питание из 2-х блюд. Хлеб – 400 гр. на человека».
В пунктах-распределителях, расположенных в школах, использовалась обычная школьная мебель (столы, парты), коек и белья было очень мало, кипячёной водой эвакуированные обеспечивались «из кубовых и титанов школ», отопление было за счёт школьного топлива, уборщицы тоже были из штата техничек школ. Под изоляторы выделялись один или два класса, куда изолировались подозрительные по медицинским показателям.
По прибытии на такой пункт эвакуированные регистрировались, подвергались медосмотру, прививкам по показаниям и санитарной обработке. Питанием они обеспечивались из буфетов от прикреплённых столовых, для детей первые несколько дней давались сахар, масло, белый хлеб (булочки), а также молоко и каши, но бывали и перебои. Медобслуживание эвакуированных велось прикреплёнными врачами медучастков и поликлиник, а санитарную обработку проводили на дезостанции, либо в коммунальных банях. Санобработка вещей поводилась влажным способом.
Время пребывания эвакуированных на пунктах-распределителях колебалось от нескольких часов до двух—трёх суток. После этого люди через уполномоченных получали ордера и развозились по квартирам. Некоторые из прибывших жили на эвакопунктах несколько дней, в единичных случаях даже до двух месяцев. Исключительно долгое пребывание часто зависело от самих эвакуируемых: им или не нравилась квартира, которую предоставляли, или семья ещё не решила о месте своего пребывания. Не всегда и местные власти сразу предоставляли квартиры для многосемейных, а заводы порой задерживали доставку топлива к отведённым квартирам.
Развёртывание пунктов-распределителей производилось по мере необходимости в зависимости от прибытия эвакоэшелонов. После распределения эвакуированных по квартирам данные пункты, после их дезинфекции и уборки, вновь использовались по своему прямому назначению как школы и клубы.
Разумеется, что условия пребывания людей на пунктах-распределителях были далеки от идеальных, особенно по меркам нынешнего времени, но главное заключалось в том, что у людей была снова крыша над головой, а за окном не слышались разрывы бомб и снарядов.
И. Шубина, сотрудник Златоустовского архива.