В годы Великой Отечественной войны о Златоусте писали многие известные советские писатели и поэты. Тема «Златоуст в литературе военных лет» пока ещё мало изучена, поскольку она как-то не попадала в поле зрения местных историков и краеведов. Наверное, это вполне объяснимо, потому что в первую очередь внимание было обращено на более важные вопросы.
Откровенно говоря, и при подготовке этой книги публикация на эту тему не планировалась. Но возникла загвоздка с одним из материалов — очерком Фёдора Панфёрова «Уральцы», который хотелось с одной стороны опубликовать в книге, а с другой — он как-то не ложился ни в одну из глав. Но потом мне в голову пришла мысль — а почему собственно следует помещать только этот небольшой очерк? Ведь о Златоусте в те годы писали и Михаил Львов, и Людмила Татьяничева. И даже молодой московский поэт Анисим Кронгауз, побывав в Златоусте, посвятил ему несколько стихов, которые прозвучали в авторском исполнении по местному радио и были опубликованы в «Большевистском слове» (так тогда называлась городская газета). Вот так и родилась эта глава, написанная перед самой сдачей книги в печать.
Связан судьбой
Известный советский поэт Михаил Львов (1917—1988) связан со Златоустом самой судьбой. Родился он в татарском селе Насибаше, которое тогда входило в Златоустовский уезд. В Златоусте окончил семилетку, работал в депо и на металлургическом заводе. В начале тридцатых годов переехал в Челябинск, где тогда гремел строящийся тракторный завод. Работая на тракторном, Львов посещал занятия в заводском литературном объединении, постигая азы работы со словом. В 1940 году в Челябинске вышла первая книга стихов молодого поэта.
В начале войны Михаил Львов трудился на сооружении оборонных предприятий, а в 1943 году добровольцем записался в Уральский танковый корпус. Дорогами войны поэт прошёл от Орла и Львова до Берлина и Праги, регулярно посылая в областную газету «Челябинский рабочий» свои стихи, очерки и корреспонденции. Позднее командир бригады, в которой воевал Львов, дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант танковых войск М. Г. Фомичёв вспоминал:
Стихи Людмилы Татьяничевой (1915—1980), наверное, на слуху у всех уральцев. Хотя поэтесса и родилась в Ардатове, но Урал стал её судьбой. Рано осиротев, она переехала к родственникам в Свердловск, а в 1934 году — в Магнитогорск. На молодую девушку огромный металлургический комбинат произвёл неизгладимое впечатление, что и отразилось в её ранних стихах. С началом войны героями сотрудника газеты «Магнитогорский рабочий» становятся труженики тыла, металлурги. В 1944 году в Челябинске выходит её первый поэтический сборник, в котором публикуется и стихотворение «Город Н.»:
Если Львов и Татьяничева в 1941-м году были ещё совсем молодыми и практически неизвестными литераторами, то Фёдора Панфёрова (1896—1960) читатели того времени уже хорошо знали по роману «Бруски». С 1931 года и практически до конца жизни он редактировал «толстый» литературный журнал «Октябрь».
Уже через неделю после начала Великой Отечественной войны Панфёров выступил в «Литературной газете» с памфлетом «Уничтожать беспощадно!». А вскоре по командировке «Правды» — главной газеты страны — выезжает на фронт. И уже зимой 1942 года выходит его повесть о войне «Своими глазами».
Зимой 1941—1942 годов писатель жил в Миассе, где в эвакуации была его жена, писательница Антонина Коптяева. Он своими глазами наблюдал, как практически на пустом месте рождался новый автозавод. Позднее эти впечатления лягут в основу нового романа Панфёрова «Борьба за мир», написанного уже после войны.
В широкие, открытые ворота дуют страшные, пронизывающие сквозняки. Но вот мы прошли метров десять-пятнадцать, и нас обдало таким жаром, что, кажется, сейчас вспыхнет одежда, облупится лицо. Жар хватает со всех сторон: и снизу, и с боков, а главное — откуда-то сверху. И мы невольно поднимаем глаза. Наверху, почти под переплётами крыши, движется огромный кран. Захватив двумя пальцами раскалённую многотонную болванку, он тащит её. Звенят предупреждающие звонки. Они звенят повсюду, то тут, то там, нагоняя на свежего человека тревогу. Но люди спокойны. Они ловко и быстро железными крюками переворачивают металл, укладывая его в вагонетки, и отгоняют вагонетки куда-то в сторону.
— Вы что, малость растерялись, друг мой? — засмеялся Николай Александрович и, взяв меня за руку, повел по лесенке.— Это не главное. Главное вот здесь.
Директор часового завода Иван Иванович напоминает главу семейства, который очень доволен своими ребятами. Про самые тяжёлые времена и то говорит с усмешкой:
— Ну, приехали мы сюда. В спешке, конечно. То не захватили, другое не захватили и стояли вот так же, как эта «эмка»,— показал он нам на легковую машину, которая стояла у подъезда, без мотора, без фар и без колес.— А тут ещё людей нет. Приехало нас человек триста, а надо очень много. Где взять людей? Да ведь людей-то каких! Мы ведь не сапожные колодки работаем!
Что делать? Пошли к школьникам. Летчиков, мол, вы любите? Любим, кричат. Таак. А танкистов любите? Любим, кричат. Ну, вот тогда айдате к нам, учиться будем. И повалили. Честное слово, повалили.
— Всё время, пока мы были на часовом заводе, Николай Александрович молчал. Молчал он и в то время, когда мы на машине пересекли город, выбрались на снежную равнину и вскоре очутились в сосновом лесу. Освещённый фарами машины лес казался богатырским…
— Наконец машина остановилась у новых ворот. Николай Александрович, выбираясь из машины, вдруг заметно заволновался.
—Тут туляки…— пробормотал он, заметив мой удивлённый взгляд.
Где-то совсем недалеко от нас раздалась пулемётная очередь. Затем вторая, третья. В другой стороне, тоже недалеко от нас, загрохотали пушки.
— Что это?
Молодой московский поэт Анисим Кронгауз (1920—1988) попал на Урал, эвакуировавшись из Москвы. Жил в Чебаркуле. Колесил по всей области, входил в комсомольский штаб на строительстве 6-й домны в Магнитогорске (вместе с Михаилом Львовым, о котором я уже рассказал выше). А перед этим в прифронтовой Москве вместе с Сергеем Михалковым и Алексеем Сурковым писал стихи для «Окон ТАСС», корреспондентом от «Комсомольской правды» побывал на Сталинградском фронте. Вроде бы ничего сверхъестественного для молодого парня в те годы, если бы не одно обстоятельство — тяжелейшая болезнь (костный туберкулёз). Вот что об этом написал ученик Кронгауза поэт Наум Басовский: